Через три часа дороги по бурелому он поднимет кулак:

— Стойте, Римус…

— Что такое? — отвечаю так же шепотом.

Торн молча кивает в сторону. Всматриваюсь. Поначалу ничего не вижу. Кустарник да поваленное дерево. А потом…

… вижу.

Тело человека. Гнилое, поломанное и шевелящееся. Вижу струпья и вспоротое пузо. Тварь гнилая настолько, что не понять, женщина это или мужчина.

Зомби.

До последнего надеялся, что утропии — это не зомби.

— Низший утропий, — тихо констатирует Торн.

Еще раз вглядываюсь в ходячий кусок гнили. Т-а-а-ак, а что он так напрягся-то? Он же булькает и кряхтит только. Еле вон с комом грязи справляется, даже встать не сможет. Фильмография говорит, что таких «пум» по голове, и вопрос исчерпан.

Дэн, ну харе… Сколько раз тебе говорить, что кино и реальность — разные вещи.

Осторожно спрашиваю:

— Что будем делать? Убьем?

— Нет. Обойдем вон там…

Показывает в сторону буреломов и очень неудобной местности с поваленными деревьями.

— Хм, а есть смысл терять на это время?

— Есть. В следующий раз принесу вам книгу об утропиях, Римус. Иначе долго не проживёте.

Согласно киваю:

— Хорошо, давай обойдем. Но вкратце расскажи, почему я должен его бояться.

Пока пробираемся через заросли, Торн объясняет:

— Хм… тяжело привыкнуть, что вы так мало знаете, Римус.

— Ну уж извини.

— Не извиняйтесь. Это моя вина, что не объяснил вам заранее. В Варгоне многие живые существа не умирают до конца, Римус. Люди среди них. После смерти мы сжигаем труп, иначе через сутки он оживет. Утропии практически не разлагаются. Вон тому, — кивает за спину, — лет десять, а может, и двадцать.

Какая… прекрасная новость. Так вот почему я не нашел в Гнезде кладбище.

— Всегда так было?

Кивок:

— Со времен первой эпохи. В какой-то момент мы просто перестали до конца умирать. Может, кто-то в Аббатстве и знает, почему, но я — нет.

Еще одна тайна.

— Эти утропии заразны?

Намекаю на то, что знаю о зомби. Если укусят — станешь одним из них.

— Заразны? В каком смысле? Не слышал о таком…

Отвратная мысль приходит в голову. Останавливаюсь:

— Лия с Клоушем. А если он умрет?

— У неё будут сутки, чтобы предупредить об этом стражей. Не переживайте. Люди привыкли к такому. Можно задать вопрос, Римус?

Он когда-нибудь перестанет меня об этом спрашивать? Вздыхаю:

— Да.

— Что значит «другая личность»?

Напрягаюсь.

— Не знаю, Торн. Просто не знаю…

— Как можно ничего не помнить, но понимать, как делает свою работу Гимз? Как пытать козлами? Знать о ядовитых грибах? Обманывать людей и обворовывать принцев? Я вижу в вас опыт. Но опыт идет из памяти…

Зря я рассчитывал, что вокруг меня одни идиоты. Кошусь на Торна:

— Ты помнишь, как ты сказал первое слово или сделал первый шаг?

— Хм… нет.

— Но сейчас ты идешь и разговариваешь. Наверное, опыт не всегда зависит от памяти.

Торн не отвечает. Проникся? Тогда я спрошу:

— Почему мы не убили утропия?

— Смерть одного привлекает других.

— Каким образом?

— Убийство утопия называется последняя смерть. Происходит выплеск эфира, привлекающий утропиев со всей округи. Если бы мы убили его, то за километр это бы почувствовали другие. А если убить десяток в одном месте, то и выплеск больше. Заметили частокол вокруг деревни? Он нужен не для убийства утропиев, а чтобы задержать их.

— Убить их можно, только раскроив голову?

— Откуда вы знаете?

— Не знаю. Предположил.

Зомби же. Хотя этот «выплеск» — что-то новенькое. С такой фигней в нашем кинематографе герои долго бы не прожили. Зомби, которых нельзя убивать…

Ну теперь понятно, почему их тут так боятся.

— Римус, вы должны знать, что тут когда-то шли войны. Зловонные Болота хорошо сохранили тела убитых. Под нашими ногами их тысячи, а то и больше. Стилет знал, где прятаться.

— Вы с Гримзом согласились, что план может сработать.

Торн не отвечает, и мы продолжаем путь. Передвижению мешает дождь. Под ногами хлюпает, а к телу липнет мокрая одежда. Не представляю, каково Торну в доспехах. Просто монстр какой-то.

Вскоре деревьев становится меньше, а болот больше. Мы узнаем места, описанные Херусом, стараемся проверять каждое подозрительное место, тычем палками в трясину, проверяем глубину. Пока нас не засосало, а значит, Херус не соврал о безопасном маршруте.

Еще через десять минут мы находим лагерь посреди огромного болота. Каким-то чудом бандиты возвели тут настоящий форт на несколько гектаров. Его окружают деревянные стены из толстых стволов. Как все это чудо не погружается в трясину и не гниёт — загадка. Или магия.

Прячемся с Торном за поваленное дерево.

— Открытая местность, вокруг болота, — осматривается он. — Нас заметят ещё на подходах.

— Неужели нельзя было направить сюда одного элементалиста?

— Можно… Но дорого и рискованно. Тут нужны плетения четвертой ступени, не меньше. В гарнизоне таких всего таких трое, и, если потерять хоть одного из них — это серьезно ослабит защищённость замка. Ваш отец не пойдёт на такой риск ради шайки бандитов.

Не меньше часа мы наблюдаем, трижды обходим лагерь, выискивая слабые места. Возвращаемся в укрытие. Торн снимает шлем, потирает лоб:

— Херус не соврал. Из форта только один выход. Со всех сторон непроходимое болото.

Замечаю, как к форту по тропе ковыляет утропий. Сгнивший, ущербный. Еле-еле ногами передвигает.

Торн видит мою недобрую улыбку, хмурится:

— Вы что-то задумали?

— Ага. Слушай, у тебя есть что-нибудь дальнобойное? Магия?

— Нет. Я воин ближнего боя. А с такого расстояния от лука толку не будет. Вы посмотрите, какой дождь моросит. Стрелы и болты не найдут своей цели. По бандитам точно не попасть, да и какой в этом смысл — только потеряем преимущество неожиданности. Давайте придерживаться плана, Римус.

— Так я и придерживаюсь. Смотри.

Торн с легкой грустью возвращает железо на голову, смотрит в указанную сторону.

На стенах появляется бандит, опустошает ведро с каким-то месивом прямо у единственных ворот.

— Хм… подкармливают. Утропии чувствую кровь. Но хуже, чем выплеск.

— Больше они ничего не чувствуют?

— Низшие — нет. А высшие в этих землях не водятся.

— Понял. Геомант точно переживет нашу затею?

— Если он второй ступени, то должен.

Киваю:

— Жди здесь.

— Римус, что вы делаете?..

Ложусь в лужу животом, поворачиваю голову к Торну, улыбаюсь своей богомерзкой улыбкой:

— Как что? Ты думал, будешь за меня всю грязную работу делать? Нет, друг. Ты мой помощник, а не нянька. Тебя я взял на всякий случай.

Ползу через болота по маршруту за утропием, стараюсь изгваздаться в тине и грязи как можно сильнее. Меня не должны заметить. Замираю, когда вижу бандита на стене.

Он смотрит вниз, зевает. Наверное, проверяет, вкусно ли утропию. Скрывается из виду. Вонь гнили бьет в нос, а мошкара лезет в глаза. Не представляю, как можно жить на болотах…

Приближаюсь к форту еще ближе. Уже могу рассмотреть трупные язвы на теле утропия у ворот. Смотри-ка, у него и правда башка пробита. Половины кости черепа нет, различаю зеленоватые мозги. Кушай, гаденыш, кушай и дергайся.

Если бандиты меня заметят, то хватит и одной стрелы, чтобы закончить моё весёлое приключение. Но сегодня дождь союзник мне, а не им. Он заглушает звуки и прячет меня. Повезло. Он уже не просто дождик, а настоящий ливень. Если бы не изменившаяся погода, я бы не додумался до такого…

Достаю из сумки за спиной перстень, надеваю. Следом охотничий нож.

Словно монстр из болот, я медленно встаю, выпрямляюсь. Грязь валится с меня кусками. Перехватываю нож за лезвие.

Я знал, что мое хобби рано или поздно пригодится в этом мире.

Спортивное метание ножей.

Теперь я могу это сделать. Тело лёгкое, послушное, быстрое…

Физической силы хоть отбавляй. Спасибо тебе, принц Крысеныш. Отличный подгон.