Медленно встаю.

Подмечаю страх в глазах Клоуша. И не только его. Осуждение, надежда, мольба…

— Ну вот и всё, — обречённо вздыхает Лия. — Не надо было их… отпускать.

Согласен. Надо было УБИТЬ, ВЫПОТРОШИТЬ, ВЫПИТЬ! Тьфу ты… чего это я. Как же странно работают мозги. Будто всю жизнь я жил с каким-то умственным фильтром. К этому надо адаптироваться… Взял, блин, отпустил авантюристов.

Авис Ква затрепыхалась всеми перьями. Уж кто-кто, а она умеет убегать в случае опасности.

«Что будете делать, мастер?»

У Кости странная интонация. Насмешливая и серьёзная одновременно.

Хрущу шеей.

Всё-таки странное я существо. В теле Галлена — потомка Кости. Но душой я сын того, кого называли сильнейшим из смертных. Эйна Софа. Интересно, как бы обернулась наша с ним встреча, знай мы, кем приходимся друг другу?..

Слышу эльфийскую речь и почему-то понимаю её.

— Они где-то поблизости. Обыскать развалины!

Странно, но мне становится легче. Всю жизнь я считал себя обычным, просто… чуть амбициознее остальных. Но, оказывается, всё не так просто. Теперь мне понятен весь тот зуд в душе… Стремление найти что-то необычное, проклятое, волшебное. Параноидальное желание узнать, разгадать…

Я считал себя коллекционером побрякушек, но я не мог ими насытиться, забивая бункеры тем, что мне не надо.

Потому что не побрякушки я искал.

О нет…

Клыки и когти вырастают за считаные секунды. Клоуш охает, Лия быстро моргает.

Сотни эльфов окружили развалины Гильдии Авантюристов. Пятеро ведунов держатся в стороне, вытянув руки к пьедесталу, на котором светится древний артефакт зла — проклятый пространственный артефакт, свойства которого ещё предстоит узнать. Благодаря усилиям ведунов удалось обнаружить едва уловимую эфирную нить между артефактом и его хозяином, засевшим сейчас где-то под обломками здания. Наверное, он почувствовал, что его выследили, потому отправил вперед своих слуг. Но это ему не помогло. С ними быстро разобрались. По приказу Хранителя в плен никого не взяли.

Один из стражей подходит к Хранителю и Дочери Леса.

— Милорд Сельмарион. Миледи Эльвина. Ведуны чувствуют, что он здесь. Но мы не смогли его найти. Возможно, ведуны… ошиблись.

— Не ошиблись. Это древняя магия сокрытия от взора. Наши… — Сельмарион едва заметно морщится от отвращения, — святые союзники сообщили, что у них пропал один из скрывающих артефактов. Эльвина, твой пасынок и есть тварь, убившая наших стражей. Будьте наче…

Сельмарион не успевает договорить. Его прерывает предсмертный крик эльфа. Второго, третьего…

Спокойно, как и подобает древнему эльфу, Сельмарион достаёт серебряный меч.

— И он пришёл за своим сокровищем.

Голос Эльвины звенит металлом в темноте. Эльфийская речь разлетается эхом во все стороны:

— К оружию! Эль гвинтаэль дхойне!

Случайный алкоголик

— Буэ-э-э!

Гомез по кличке Протухший довольно скалится. Отрыжка получилась знатная. Наверное, лучшая за всю его жизнь. Кислотная, ядовитая. Мощная, на всё Аббатство. Вон даже коты заверещали от ужаса. А будь рядом какой-нибудь эльф, то упал бы в обморок. Гомез доволен собой. Он нарёк сегодняшнюю отрыжку лучшей за последние пять лет. И неважно, что он не помнит ничего дальше трёх дней.

— Будь прокляты эти эльфаки… Ик… Пришли тут… Командуют… Работать заста… Бу-э-э-э…

Следующая отрыжка вышла не так хорошо…

Гомез блюёт в сапоги эльфийского пошива у дверей купца. Бывшего купца. Ныне убитого и гниющего в какой-нибудь канаве. Теперь это дом эльфаков.

— Ха, получите, сраки ушастые. Это вам… Ик… знаменитое проклятие Протухшего Гомеза…

Довольный своим бунтарским вкладом в борьбу с захватчиками, Гомез вытирает рукавом губы, пошатываясь, огибает дом и…

Замирает на месте, раскрыв рот.

Так это были не коты…

Брызги тёплой крови орошают его лицо. Оторванная с корнем ушастая голова катится к его ногам. Прежде чем окончательно умереть, она ещё пару раз моргает…

Такого эффекта от своего потомственного проклятия Гомез…

…не ожидал.

Эльвина и Сельмарион стоят спина к спине. Стражи, охранявшие их, умирают один за другим, не поспевая за слишком быстрой тварью.

Они отдают свою жизнь лишь для того, чтобы подарить лишние секунды жизни… Хранителю и Дочери Леса.

Ни меч, ни магия — ничто не способно причинить вред врагу, если не способно поспеть за ним. Эльфы только и успевают вскидывать руки, а ОНО уже стоит за их спинами.

Очередной кровавый блеск! Когтистая рука бьёт Гертрадина в спину, пробивая насквозь. Этот эльф прожил сто сорок лет — и он впервые так удивлён. Опустив голову, он видит, как торчащая из груди окровавленная рука сжимает его же сердце, превращая его в фарш.

Последнее, что он успевает перед смертью, это поднять голову и произнести:

— Мы ошиблись, милорд… миледи…. Это не драконий ранг… П… простите…

Испокон веков утропии делились на ранги. Драконий ранг встречался раз в сто-двести лет и нёс угрозу целому городу или даже стране. Но при должной концентрации силы с такими утропиями худо-бедно справлялись. Сегодня в Аббатстве такая сила присутствует, и она… не справляется с этой тварью.

Лучшие маги и ведуны не успевают сотворить свои смертоносные плетения.

Лучшие воины не успевают взмахнуть мечом.

Они умирают один за другим, половина из них не успевает этого осознать.

Божественный ранг.

Сельмарион сжимает в кулаке древнюю реликвию его рода. Фиал Последней Воли рассыпается в прах. Поколения его отцов хранили этот артефакт, но даже на грани смерти не смели им воспользоваться. Чего стоит одна эльфийская жизнь или сотни жизней по сравнению с ценностью богини?

Сегодня Хранитель Великого Древа Эльмирион возьмёт на себя позор и проклятия того, кто уничтожил дар богини. Он должен доказать своему роду, что сделал это не просто так.

В Варгоне не должно быть таких могущественных тварей…

Иначе… какой во всём смысл?

Глава 22

Костя смеётся, как психбольной.

«Вам наконец-то крышу снесло?»

Тело ноет, воет, орёт о пощаде. Терпимо, но надолго меня так не хватит. Я использую всё, что есть в моём арсенале. И даже больше. Впервые мы с Костей бьёмся в таком идеальном тандеме. Впервые моё тело способно реализовать все его приёмы и кульбиты. Периодически я передаю ему полный контроль — там, где особенно опасно и моего боевого опыта не хватает.

Замечаю, как самый напыщенный эльф достаёт что-то и сжимает в кулаке. Выглядит угрожающе, поэтому решаю ненадолго отступить. Оставшиеся эльфы сплотились вокруг него и Эльвины, но я всё равно их вижу…

Вижу… удивление на лице Сельмариона. Что-то пошло не так? Что это за штука, которую он раздавил? По его руке стекает жёлтая жидкость…

Удивление эльфа превращается во вселенское изумление. С осторожностью он подносит мокрую руку к лицу, втягивает аромат, морщится так, что из эльфа превращается в гоблина.

Кап… Кап… Кап…

Слух настолько обострился, что я слышу падающие с его руки капли.

«Мастер, вы поглядите на него! Сегодня замечательный день! Я и не надеялся, что увижу результат одной из своих давних шуток».

«О чём ты, бегемот тебя раздери?»

«Видите того эльфа? Это Сельмарион. Он один из Хранителей Великого Древа. Из древнего и якобы чистокровного рода. Держатель знаменитого артефакта Последней Воли. Тысячи лет фиал с жидкой квинтэссенцией божественной силы передавался от отца к сыну. Последнее средство, последнее оружие. Даже эльфы толком не знают, откуда у них взялся этот артефакт».

«А ты, конечно же, знаешь. И что это за штука? Мне стоит бояться?»

Ох, не нравится мне это. Как бы не огрести…

«В какой-то степени. Это орочья моча».

Моргаю один раз. Второй.

«Поясни».